«Из рук вон плохо!»

Цитата из источника:

Чем опасно для граждан бездействие омского Следкома?

Семья омичей Петровых более 2 (двух-!) лет тщетно пытается направить расследование нелепой смерти своего сына в законное и профессиональное русло… Сказать, что смерть 24-летнего Романа Петрова в дневное время 24-го мая 2020-го года на семейной усадьбе в поселке Зеленое поле, было шоком, это самая слабая и банальная оценка тех чувств, которые пришлось пережить матери — Светлане и отцу — Сергею. Видимо, ближе по глубине свалившегося горя сакраментальное библейское изречение «земля разверзлась под их ногами».

Случившееся в тот роковой день до сих пор не укладывается в голове и терзает душу родителей.

Молодой, здоровый, жизнерадостный парень и… вдруг… такое… Тремя месяцами ранее сын окончил бакалавриат СибАДИ. С двадцати одного года у Романа Сергеевича (именно так и без какой-либо помпы или жеманности называли своего руководителя подчинённые и многочисленные партнёры) был свой, поддержанный родительскими наработками и связями, успешный бизнес. Автозапчасти, продажа грузовых автомобилей, перевозка сыпучих грузов — все это приносило весомый и стабильный доход.

И вот в разгар коммерческого сезона, в суматохе обычных трудовых будней, в день, расписанный буквально по часам (и даже минутам -!), Роман неожиданно пропадает с телефонных радаров. До него не могут дозвониться ни близкие, ни друзья, ни партнёры, ни работники в течение нескольких мучительных часов. Даже по «горячим следам» нелепого исчезновения родители тут же забили тревогу. Такого, действительно, никогда не было, чтобы сын в разгар рабочего дня продолжительно не выходил на связь. Да, трубку мог иногда и не взять (дело молодое), но в таком случае он обязательно бы перезвонил. При любой возможности. Хоть как.

А здесь никаких трудностей и накладок распорядок дня не предвещал. И — молчание… Единственное, что нужно было сделать в обозримые часы по полудню, это купить еду для работников базы, отвезти им паёк в п. Зелёное поле, а затем поставить на учёт в РЭО ГИББД вновь приобретённый автомобиль. Там всё было обговорено, время назначено заранее… До «пропажи» сына Светлана и Сергей Петровы не один раз созванивались с ним. Общались по текущим делам. Ни одного тревожного момента не отразилось ни в его голосе, ни в словах, ни в намерениях. Тем страшнее было произошедшее далее.

Через четыре часа Роман будет обнаружен своей матерью на чердаке семейного особняка в петле из буксировочного троса на высоте в 4 (четыре-!) метра. Без признаков жизни. Близкие, надеясь на чудо, самостоятельно сняли бездыханное тело сына. Не без помощи подоспевших на шум соседей. Как могли, провели комплекс реанимационных мероприятий, но всё было уже поздно и тщетно. Никто в этой суматохе и смятении, конечно же, не обращал внимание на сохранность улик и обстановки. Не до этого было! Вопросы стали возникать сами собой, но уже потом, когда пришло осознание, что в смерти Романа много необъяснимого и странного.

Например, не привычно для заядлого автомобилиста выглядела петля троса, необычным был зацеп ее на верхней балке. Вокруг — череда «рей», куда более для того сподручных. По обе стороны двухсотметрового чердачного пространства… Балка на балке… Странгуляционная борозда на шее даже визуально представляла собой совмещение нескольких разных по ширине и глубине полос. Во рту и на одежде были останки еще не съеденной, как показалось очевидцам, пищи. Лишь потом стало понятно, что все это ускользнуло не только от пытливого взора и фиксации ошарашенных родных, но и осталось вне внимания и документов… следователя СКР по Омскому району Е. В. Луневой!

Если для отца и матери, обезумевших от горя, осознание важности фиксации каждой детали «здесь и сейчас» пришло спустя месяцы, то для сотрудника Следственного комитета РФ подобная снисходительность и безалаберность к сохранности возможных улик тяжкого преступления сродни тесту. На профпригодность. С этого попустительства, когда не учтены все моменты, не представлена во всех нюансах картина происшествия, начинаются дальнейшие провалы всего, так называемого, «следствия».

Это сейчас, с учётом своего трагического жизненного опыта и позиций адвокатов (кстати, есть среди них и экс-сотрудники СКР), родители могут с ходу назвать десяток (а то и два -!) нарушений и недостатков, которые имели место только при первичном осмотре места происшествия. Об этом супруги Петровы неоднократно писали во все инстанции и полномочным чинам ходатайства, заявления, обращения, жалобы. Например, следователем Луневой не было изъято и не были даны поручения «операм» хотя бы изъять видео с… места ЧП!

Забыла? Не придала значение? А, может, действовала с умыслом??? Позднее часть записей камер слежения с близлежащей АЗС Газпром нефти была добыта четой Петровых. Самостоятельно! А вот часть, как показали дальнейшие события, важных записей слежения с видеокамер соседних домов и участков оказалась безвозвратно утеряна. Как поведали сердобольные поселяне, Петровы со своими частными поисками видеоархивов опоздали на какие-то… сутки-двое!

Но и отсутствие такой стандартной для хода расследования процедуры, как изъятие видео, меркнет на фоне того, что сотрудник Следственного комитета России, со слов очевидцев, не удосужилась, не соизволила, не сочла нужным подняться на чердачное помещение и составить развернутый… Протокол осмотра места происшествия! Документ на таком бланке в материалах дела, конечно, имеется, но он выглядит крайне скудным, куцым и поверхностным. Хотя, вроде бы, это азы, это азбука, это основы введения в профессию, это прописные истины и знания, это правила и законы криминалистики. Правда, сделать это все-таки госпоже Луневой пришлось. Но исполнена государева служба была, как бы, нехотя, из-под палки, после неоднократных… просьб родителей и напоминаний адвокатов… спустя… месяц!!!

Понятно, что при таком подходе вне поля зрения «следователя» Елизаветы Владиславовны Луневой (профпринадлежность упоминается теперь только в кавычках) остались детальная фотофиксация места происшествия. И вещности обстановки. Нет даже примитивного рукописно исполненного варианта! Были безнадежно утеряны возможные следы преступления, как-то: смывы с частей тела Петрова Р. С., потожировые следы, волокна одежды, следы обуви, окурки, отпечатки пальцев. Госпожа Лунёва провела лишь поверхностный осмотр трупа, ограничившись минимумом.

«При этом в нарушение действующих методик и приказов, специально разработанных для инцидентов с повешением», «следователь» Лунева «не отразила трупные явления». А еще: «Не полно представлено и описание странгуляционной борозды, троса, петли, что в дальнейшем повлияло уже на качество выводов судмедэксперта в части наличия признаков самоповешения». Кроме того, при направлении трупа Романа Петрова для производства судебно-медицинской экспертизы «следователь» Лунева, как должностное лицо, наделенное специальными правами и независимостью от имени Государства, не дает отдельные поручения судмедэксперту на изъятие подногтевого содержимого, подъязычной кости, одежды, то есть, всего того, что «имеет доказательное значение по делу». Это уже цитаты из обращения Петровых и их представителей на имя главы СКР А. И. Бастрыкина.

В дальнейшем оценка событий 24-го мая 2020 года на территории домовладения по адресу: ул. Зеленое поле, дом 18, п. Зеленое поле у следствия и потерпевших разошлась, вообще, кардинально. Как в море корабли. Видимо, для проформы СКР провел проверку № 316пр-20 в порядке ст. 144-145 УПК РФ (по установлению признаков преступления, предусмотренных ст. ст. 105, 110, 110.1,110.2, ч.4 ст. 111 УК РФ). Без возбуждения уголовного дела. Несмотря на массу нарушений Уголовно-процессуального Закона происшествие в Зеленом поле автоматом перевели в разряд «прозрачных», «обыденных», «недоказуемых». И… «закрыли»!

Отказной материал проверки был, по мнению потерпевшей стороны — родителей погибшего парня, «ничем объективно не мотивирован». Родители восприняли отписку следователя, как личное оскорбление. И работу на «отшибись». Была серия, череда, бомбардировка жалоб во всех направлениях и по всем инстанциям. С железобетонным обоснованием своих доводов. Как итог, спустя 3 (три-!) месяца — в августе 2020-го года было возбуждено уголовное дело № 12002520012000075. Правда, на этот раз по статье 110 УК РФ — «по факту доведения до самоубийства». Видимо, с учетом сверхактивной позиции Светланы и Сергея Петровых именно их фигуры стали в… эпицентре внимания «следствия»!!!

А вот здесь и пошли в ход все ранее не оцененные «фигурантами» фишки, находки и ухищрения предварительного расследования. К примеру, флешку с видео со станции АЗС сотрудники Межрайонного следственного отдела СУ СК по Омскому району «выбивали» из рук семьи с боем. Могли бы, конечно, элементарно позвонить и попросить, но были предприняты «законные и обоснованные шаги» (они же, типа, писали на нас и просили, чтобы все было по букве УПК-Закона-!!!). Вот она формальная сторона следствия — воочию пришла к вам в дом. С Постановлением об изъятии и с документом об обыске, с бригадой спецназа в качестве силового сопровождения и понятыми.

Мать, подавленная и обескураженная таким наскоком и давлением некогда аморфного и безучастного «следствия», со страха даже пыталась спрятать с таким трудом добытый вещдок. Не удалось! То есть, при желании и наличии поставленной сверху задачи следователи работать могут. Но не всегда, не везде и не со всеми. Вот эта приходящая на ум избирательность подхода, применения профессиональных навыков, процессуальных инструментов, госгарантий и вызывает недоумение у рядовых граждан. И даже… подозрение в том, что работа местного СКР носит все признаки «двойных стандартов» и «правового нигилизма». Сегодня многие это называют прямым текстом — «заказной характер деятельности». Применительно к «суициду» Романа Петрова приведу во многом альтернативно схожий пример из нашей насыщенной журналистской практики. 2013-й год, посёлок Николаевка, САО г. Омска. Средь бела дня во дворе частного дома свела счёты с жизнью 81-летняя пожилая омичка Евгения Ерофеева. С третьей попытки за убийство близкой родственницы был осуждён сотрудник МЧС Дмитрий Кузнецов, родной внук пенсионерки.

Суицидальные наклонности инвалида, ее документально подтвержденное прогрессирующее слабоумие (деменция), тяжелая форма сахарного диабета и патологическое желание доставить близким максимум неудобств в расчет следствием приняты не были. Единственной внятной уликой возможного «насильственного преступления» стала подъязычная кость «убиенной», которую тогдашняя судмедэксперт БУЗОО «БСМЭ» Наталья Хорошкина определила, как разрушенную от воздействия руки, деликатно (!) сжимающей горло старушки.

В дальнейшем эти положенные в обвинение данные были неоднократно опровергнуты. То так, то эдак. Первичная… Комиссионная… Судебная… Повторная комиссионная экспертиза. Еще одна! Еще… Подъязычная кость старушки то казалась изломана «внутрь», что говорило специалистам о приложении усилий извне (убийство-!), то обнаруживала все признаки излома «наружу», что характерно для суицида.

На сей счет были проведены 5 (пять-!) экспертиз в разных регионах РФ. С противоположными и противоречивыми для патологоанатомического сообщества результатами. Странно, конечно, но подъязычная кость гражданина Петрова Р.С., 11.05.1996 г. р., как доказательство суицида (или предположения убийства), в материалах дела… не фигурирует! Такое ощущение, что родственникам от лица «следствия» предлагается доверять судмедэксперту Бондаренко Е.А., … как себе.

Но, похоже, доверия на словах не получается! Две рецензии на омские СМЭ в исполнении столичных криминалистов (Сафиулина Э.Р., Шестель И.Л., Бергман В.В., состоящие в НП «СРО судебных экспертов»), не оставляют на трудах омского врача-патологоанатома «камня на камне». Сплошная критика и обструкция. Даже не удобно как-то за местную СМЭ-корпорацию. При этом москвичи были дважды за содержание своих рецензий предупреждены «об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения», что соответствует диспозиции ст. 307 УК РФ.

Критика частнопрактикующих коллег касается как методологии исследования, так и выводов государственного эксперта Бондаренко Е.А. «Заключение судмедэкспертизы трупа Петрова Р.С. № 1427 от 25.06.2020г… проведено с нарушением требований федерального законодательства, методик исследований и методических рекомендаций к данному виду исследований, регламентированных ФЗ-73 «О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ», приказом Минздравсоцразвития № 346н от 12.05.2010. По версии солидного трио из Москвы, вольная трактовка методологии со стороны омского специалиста «повлекло необоснованное установление экспертом механизма сдавления шеи Петрова Р.С., как «затягивание петли на шее при повешении под тяжестью собственного тела». Эта формулировка ладную и выгодную версию следствия «о самоповешении» ставит под удар.

Вооружившись выводами столичных светил, родители Романа Петрова заявляют ходатайство «о проведении повторной комиссионной СМЭ». В другом составе и в другом регионе. Но на свои законные требования получают ещё один закамуфлированный «отворот — поворот». «Следствие» частично удовлетворяет ходатайство, но назначает запрошенную процедуру пересмотра первичных выводов с участием в составе комиссии экспертов той самой, раскритикованной в пух и прах, … Бондаренко Е.А. Нонсенс!

Как это понять и соотнести с критериями чистоты, прозрачности и достоверности принимаемого решения?! Вряд ли, этот демарш следователя и замруководителя МСО Сергея Лазо объясним с точки зрения логики, здравого смысла и УПК-процедуры. Обосновать столь вычурное персональное предпочтение можно лишь одним предположением — местные сыщики, похоже, «продавливали» с помощью покладистого СМЭ-эксперта свою точку зрения, которая оказалась, с точки зрения московских оппоненов, и спорной, и сомнительной, и мало профессиональной! Теперь настала очередь ответных солидарных действий Следкома — алаверды.

Судя по всему, попытка воззвать к чувствам служебного долга и к совести местных силовиков не возымела успеха. Комиссия омских БСМЭ-экспертов в составе уже не раз упомянутой госпожи Е. А. Бондаренко ожидаемо подтвердила ранее сделанные коллегой (самой же -!) выводы. Опять — жалоба, опять — рецензия из златоглавой с тем же набором обильной и, похоже, обоснованной критики. Вопреки федеральному законодательству… вопреки порядку организации и производства судебно-медицинских экспертиз… вопреки Правилам определения степени тяжести вреда… «Механизм сдавления шеи Петрова Р. С. определен не верно»!

Настойчивость силовиков и их смежников в оппонировании москвичам в совокупности с другими УПК-нарушениями убедило родителей, что их сын не покончил жизнь самоубийством. А был… убит! Возможно, сначала этому предшествовал конфликт, в ходе которого Роман был задушен, а уже потом бездыханное тело или ещё живым парень был повешен. Со всеми атрибутами, внешне имитирующими и присущими самоповешению, то есть, суициду.

Не подрассчитали исполнители возможной инсценировки несколько важных и принципиальных моментов. Так, одному исполнить петлю на высоте 4 метра не под силу даже тренированому атлету. Видимо, таковой и был приглашен главой СОГ С. С. Лазо в качестве статиста для демонстрации следственного эксперимента (ближе к осени или к зиме -?!). Впрочем, и виртуозному акробату без дополнительных приспособлений исполнить крепление петли под куполом «чердачного цирка» не получилось. Ему понадобились длинная палка, пробные забросы, элементы эквилибристики на торце невзрачного строительного «козла»…

Родители не держат камень за пазухой, а местами идут на поводу у следствия и предлагают омским следкомовцам помыслить сообща. Без взаимных упреков или личного антагонизма, которых за два года накопилось предостаточно. Хорошо, молодой еще и в чем-то ранимый парень впал в кратковременную и необъяснимую своими близкими депрессию. Допустим…

Никем не замеченным прокрался к себе на чердак, проявив в состоянии предполагаемого душевного кризиса мастерство виртуозного плана, и с энной попытки закинул непокладистый трос под балку. Или с большим трудом пропихнул его туда брусом. Или другим приспособлением. — Но как?! — вопрошают Светлана и Сергей Петровы, — Наш сын сумел подпереть дверь чердака… снаружи?! Без чьей-либо посторонней помощи?! И сделал это не так, как это обычно делали члены семьи. Молчат в ответ пинкертоны… Молчат.

В дальнейшем ход «расследования» для сотрудников СКР напоминал решение задачи со всеми известными. Родственники и привлеченные ими юристы-практики кропотливо, день за днем, отыскивали улики вероятного насильственного преступления, а оппоненты из Следкома делали все возможное, чтобы эти наработки потерпевшей стороны… дезавуировать! К примеру, после тщательного просмотра видео с камер слежения, при увеличении и при хорошем разрешении, стало понятно, что пребывание Романа на территории базы в Зеленом поле совпало с появлением там неких, до сих пор не установленных следствием лиц. Их присутствие, между тем, два работника ИП Петров категорически отрицали.

На видео запечатлено, что в момент появления в кадре Романа кто-то и не один убегают вглубь двора. Далее они прячутся либо сливаются с элементами «картинки». Между тем, хорошо различимо, что после того, как фигура Романа Петрова и неизвестных пересекаются в одной из точек внутреннего двора, парень окончательно пропадает из виду. И более в поле зрения видеокамер АЗС он не попадал.

Согласитесь, «хроника событий» в такой подаче не объяснима без дополнительного сбора информации оперативного толка. К слову, ни по «горячим следам», ни позже достаточные ОРМ по майским событиям 2020-го года «следствием»… не предпринимались и не проводились. По крайней мере, отказной материал проверки и тома уголовного дела № 12002520012000075 «о доведении до суицида» таких сведений, на мой взгляд, не содержат.

Чтобы не быть голословным, приведу, для примера, редкое в данном уголовном деле «поручение о проведении ОРМ». Уже через пару суток после получения оперативники сообщают, что «информации на причастие третьих лиц к смерти Петрова Р.С., не установлено» (это — цитата). А откуда, извините, этим сведениям за столь краткий промежуток времени взяться? Из воздуха, что ли?! Сотрудник ОУР ОМВД России по Омскому району пишет, что установили девушку Романа Петрова… Так, ее никто не терял. И не… прятал! У родителей был телефон новой подруги сына, она приезжала прощаться с близким ей человеком. В чем смысл и суть ОРМ-мероприятия по ее поиску?! Пародия…

Номер автомобиля марки «ГАЗель» представителю «следствия» передали… родители, когда их соседка по улице зафиксировала на видео факт кражи запчастей с территории их усадьбы. На чем, собственно, и строилась изначальная версия родителей о спонтанном убийстве их сына Романа. Самое показательное во всем этом «оперативно-разыскном мероприятии» это фамилия установленного водителя. В ответе «оперов» значится гр. Ширцов, а на самом деле фамилия этого гражданина Сырцов — чувствуете разницу? Как можно расследовать тяжкое преступление с летальным исходом без оперативной поддержки или вот с таким ОРМ-сопровождением?! — это, похоже, вопрос к местному Следкому. Напрямую…

Да ещё и задать его можно в усложненной критическими доводами конструкции. С большими сложностями добытые через продолжительный период времени (в конце сентября) детализация и биллинг телефонных соединений Романа Петрова были получены следствием аж 23.09.2020-го, а передали данные родителям сутки спустя на носителе «с элементами правки содержимого в «свойствах файла» от 24.09.2020-го года». Как полагают Петровы, некие, подозрительные для них, коррективы были внесены в электронный документ в 8 часов утра. При этом накануне следователи МСО находили любой предлог и повод, чтобы не передавать уже поступившую им информацию потерпевшей стороне. Из рук в руки.

Поэтому восстанавливать по крупицам приходилось не только видео, но и возможную реконструкцию всех событий. Кто и где был в момент появления Романа, кто и кому звонил, как перемещался по территории и относительно пути следования сына, какой был радиус обзора, какие варианты и сценарии неожиданной встречи могли быть… Нужно признать, что закоулков, потаенных мест и схронов на огромной территории усадьбы Петровых, частично заросшей растительностью, действительно, предостаточно.

Аналогично многочисленным нестыковкам и еще одна напасть — из морга подозрительно пропала… одежда Романа! Бесследно… Говорят, сотрудники БУЗ ОО «БСМЭ» отдали ее… сотруднику похоронного агентства! Какое этот человек отношение имеет к «следствию» и какое отдельное поручение от госпожи Луневой выполнял, нужно бы разобраться. Правда, сделать это было некому — проблемы от «следствия» шли косяком, одна за другой. Без остановки.

Уместно будет сказать, что потерпевшим пришлось обжаловали даже экспертизу буксировочного ремня (троса), которую добивались с боем. Первоначально, по результатам исследования, оказалось, что на вещдоке присутствует только биоматериал Романа Петрова. Юристы, естественно, усомнились в качестве проведенных манипуляций, ведь «буксировки» касались ещё, как минимум, трое. Переэкзаменовка СМЭ со второго раза выдает правильный результат — на тросе есть геном трех-четырех человек, мужчин и женщины. Браво! Вот только как быть с первичным заключением?! Выбросить, забыть или, может, сделать вывод относительно качества работы не только «следствия», но и «смежников»?

Примеры откровенных подтасовок и служебных фальсификаций, по версии четы Петровых, «можно продолжать и продолжать». Каково только появление в детализации телефонных соединений между сыном и родителями накануне предполагаемого времени смерти Романа неких смс. — Такой способ общения не был характерен в нашей семье, — утверждает мама — Светлана Петрова. И уверяет, что никаких письменных сообщений взрослые своему отпрыску ни в тот день, ни накануне не посылали. Уж это-то они достоверно помнят и знают наверняка! Откуда взялись в детализации смс, остается только догадываться. С учетом ранее обнаруженных изменений в «свойствах файла» детализации соединений телефона Романа… По версии адвокатов, это могло быть и формой давления на потерпевших в рамках расследования факта суицида. Дескать, у «следствия» есть косвенные данные, что родители… давили на сына… Эсэмэсками?!

После того, как хронология с разных камер слежения была (опять же -!) силами родителей выстроена и синхронизирована посекундно, стал вырисовываться и возможный мотив насильственной смерти. Странным, например, за минуты до трагедии выглядело передвижение Романа относительно своего участка. Сначала он подъезжает, как обычно, с парадного входа, а затем делает неожиданный маневр с, якобы, отъездом. И тут же возвращается. Но на этот раз он подъезжает к семейной базе со стороны газпромовской АЗС. «С тылу».

Возможно, это было связано с тем, что бизнесмен заподозрил или обнаружил, что с территории базы идет хищение материалов или запчастей, и решил самостоятельно подловить расхитителей. Взять их «с поличным». Или пресечь «канал» воровства убедительными и неопровержимыми доказательствами. Не исключено, что те неизвестные, с кем Роман столкнулся на видео, и были теми самыми злоумышленниками, чьи фигуры запечатлены на видео.

О том, что кража в тот день, 24.05.2020 г., возможно, была мотивом для конфликта и последующей расправы с молодым человеком, косвенно подтверждали автомобильные покрышки с грузовика, аккуратно набросанные с одной и другой стороны забора заднего двора базы. Видимо, для удобства переброски габаритных и тяжелых вещей. Резиновые «амортизаторы» еще были в наличии в дни, последующие после похорон Романа, и попали на глаза Светланы и Сергея Петровых. Позднее, 29.05.2020 г., они были использованы реальными похитителями и вписались в общую родительско-адвокатскую версию об убийстве.

Насколько этот альтернативный Следкому подход обоснован и доказателен, мы, видимо, посвятим свое отдельное журналистское расследование. Из популярного у читателей и компетентных органов цикла публикаций. Благо, материалов, документов и эмоций у потерпевшей стороны скопилось столько, что хватит и на криминальный триллер, и на детектив.

Комментарии